Кодекс джиннов — глава 8

← пред. | оглавление | след. →

Как водится в подобных случаях, через час они не вылетели. В конце концов, под истерические крики Махмуддина и дикую суматоху в главном дворе дворца разложили два ковра-самолета и загрузили их припасами. В середине дня джинн с Колей отправились в путешествие.

Ковер, на котором они сейчас летели, был не похож на ранее виденные Колей. Они различались, как пульмановский спальный вагон и открытый спортивный кабриолет.

Этот ковер был размером с волейбольную площадку. На носу восседал сам Махмуддин с неизменным кальяном. Перед ним находилось нечто вроде пульта управления. Слева в воздухе висел столбик темно-красной жидкости. Коля уже знал, что это указатель запасов топлива – все того же бесценного вигрина, добытого из подземных озер оазиса. Справа от джинна дрожала в воздухе полупрозрачная карта, по которой ползла тонкая зеленая линия, показывающая пройденный путь. Линия потихоньку удлинялась: незаметно, но неумолимо, как двигается минутная стрелка на часах.

Какие-нибудь специальные органы управления, вроде привычных Коле рычагов и кнопок, отсутствовали напрочь. Махмуддин лишь периодически что-то бормотал, да производил какие-то непонятные пассы руками. Ковер моментально слушался.

Сам полет трансконтинентального ковра также отличался от перемещений маленьких ковриков. Он не следовал рельефу местности, как тот, на котором Коля прилетел во дворец. После того, как джинн уселся на капитанское место и проделал замысловатые манипуляции, ковер поднялся на высоту метров в сто и пошел вперед по прямой, постепенно наращивая скорость.

Кроме четырех огромных угловых кистей, имевших, по-видимому, непосредственное отношение к аэродинамике полета, вдоль всех бортов имелся ряд небольших жестких кисточек. Перед тем, как ковер стартовал с земли, они разом поднялись вверх, организовав невысокий, но вполне надежный барьер по краям площадки.

Коля собрал несколько подушек, в изобилии разбросанных по всему ковру, прислонил их к этому бордюрчику и устроил себе вполне приличное лежбище. Потом, оценив обстановку, он передвинул всю конструкцию вдоль борта так, чтобы встречный ветер относил в сторону клубы смрадного дыма из джиннова кальяна. После этого жизнь стала совсем замечательной. Коля удобно возлежал на мягких подушках и посматривал то вперед, на сосредоточенно дымящего Махмуддина, то вниз, на однообразный пустынный пейзаж.

На корме валялась куча тюков, разномастных сундуков и каких-то кульков, свертков и пакетов. Это, по словам Махмуддина, были вещи первой необходимости, которые следовало держать при себе во время перелета. Остальной багаж следовал за джинном на втором, грузовом ковре. Он был таких же циклопических размеров, но отделан значительно проще, и летел не так безупречно ровно, как пульман джинна. Кроме бесконечных тюков и сундуков на грузовом ковре возвышались две огромные бочки с вигрином. Первая целиком предназначалась падишаху. Вторая должна была покрыть издержки переезда, обустройство в городе после длительного отсутствия и, главное, обеспечить восстановление былого положения Махмуддина во дворце. Проще говоря, вигрин из этой бочки вскоре уйдет на бесчисленные подарки и взятки.

Бесценный груз охраняли близнецы-ифриты, с которыми Коля познакомился у ворот дворца. Стражи коротали время за игрой в кости. Денег у них не было, поэтому рассчитывались незатейливо – щелбанами. Ифриту со сломанным клыком не везло. На его лбу уже разливался фиолетовым свечением здоровенный синяк, видимый даже Коле с его ковра. Второй ифрит не проявлял к страдальцу никакого сочувствия. После очередного выигрыша он лишь мерзко хихикал и продолжал долбить приятеля по лбу.

Дворецкого с бритым носом Махмуддин-аглай взял на свой ковер. Место ифриту было отведено на самой корме, среди багажа. Сразу после старта ифрит, покопавшись в тюках, разложил в углу кухонные принадлежности и занялся готовкой.

Свои обязанности стюарда он выполнял безукоризненно. Через час после отлета он уже сервировал обед, который ни по количеству блюд, ни по их качеству не уступал обычному, подаваемому во дворце.

Отобедав, джинн вновь утроился с кальяном на своем капитанском мостике.

Коля примостился рядом:

– Уважаемый Махмуддин, – начал он. – Вы упоминали, что вашу планету населяют четыре расы. Расскажите мне о них.

Джинн попыхтел кальяном:

– Коля, вообще-то считается, что это ты должен мне рассказывать, а не я тебе.

– Да, конечно, уважаемый, и я всегда готов. Но скоро мы прилетим в город, а я совсем не ориентируюсь в вашем мире. Как бы нам обоим не нарваться на неприятности из-за моего невежества.

Похоже, Коля нашел верный способ общения со своим хозяином. Такая постановка вопроса джинну понравилась.

– Хитрец, – усмехнулся Махмуддин. – Ладно, небольшая лекция и в самом деле не помешает. Слушай.

Самая древняя раса на нашей планете – это эльфы. Они первыми научились использовать внутреннюю энергию вещества. Но они пошли другим путем – черпают силу из растений: деревьев, цветов и трав. Как они это делают никому не известно. Эльфы тщательно оберегают свои секреты. Но, думаю, в любом случае, это недоступно другим. Тут важны какие-то особенности эльфов, которых лишены остальные обитатели планеты.

Эльфы наиболее сильно отличаются от остальных рас. Они живут на севере, в своих лесах. Хотя какие это леса! Самые настоящие города, или вернее поместья, потому что эльфов довольно мало и живут они порознь. Эльфы – философы. Они заняты постижением окружающего мира и самосовершенствованием.

Гномы, наоборот, живут большими общинами. В основном они простые грубые парни, работяги. Но есть среди них и ученые. Они занимаются преимущественно прикладными исследованиями. Именно ученые гномы и создают все новинки, которые потом производятся в гномьих мастерских.

В своих горах гномы добывают кристаллы твердого вигрина. Кристаллический вигрин крайне неактивен, с ним тяжело работать, хотя в нем и скрыты большие возможности. Самые большие и красивые кристаллы вправляют в серебренные и золотые кольца. Их охотно покупают – есть поверье, что такое кольцо приносит удачу и охраняет своего владельца от бед.

«Хитрец меня забалтывает», – подумал Коля.

– Это очень интересно, – сказал он, – но вряд ли пригодится мне в городе. Прежде всего, я хотел бы узнать о вашей расе, уважаемый Махмуддин.

Джинн с усмешкой взглянул на Колю:

– Или я рассказываю все по порядку, или можешь отправляться на кухню помогать дворецкому.

– Э-э, – смутился Коля. – Пожалуйста, рассказывайте, как вам удобнее. Не обращайте внимания, я ведь всего-навсего невежественный пришелец.

Джинн рассмеялся:

– Ну, Коля, думаю, что тебя уже можно представлять самому падишаху. – Он покачал головой. – Надо же, всего за несколько дней неотесанный солдафон превратился в изысканного собеседника.

Махмуддин одобрительно оглядел Колю и продолжил:

– Сейчас доберемся и до джиннов. Видишь ли, история нашего народа полна печали и унижений. Джиннам не так повезло, как эльфам или гномам. До того, как на принадлежащих нам землях нашли розовою воду, джинны были жалкой забитой расой. Не поверишь, были времена, когда мои предки жили как люди!

Произнося последнюю фразу, джинн явно имел в виду, что жили они хуже некуда.

Нас эксплуатировали и гномы, и эльфы, и даже отдельные люди. Представляешь, какой стыд! – сказал джинн и опять взглянул на Колю, ища в его глазах сочувствия.

Не нашел, пожал плечами, дескать, ничего ты еще не понял в нашей жизни, и продолжил:

– У джиннов развита природная способность к левитации. Вот их и нанимали в качестве грузчиков или носильщиков – принести или унести что-нибудь. Нам ведь все равно, весит предмет один килограмм или сотню тонн. Кроме того, благодаря этому умению, мы можем очень хорошо и быстро строить.

Жизнь в пустыне тяжелая, и джиннам приходилось браться за любую работу на самых тяжких, почти рабских условиях. Мы строили дворцы, а потом еще и таскали их вслед за хозяевами. Кроме этого приходилось выполнять самые разнообразные, порой унизительные поручения. Вплоть до кражи коней из царских конюшен и принцесс из дворцов.

Все изменилось, когда в нашей пустыне мы обнаружили подземные озера розовой воды. Когда джинны научились добывать вигрин, у них отпала необходимость работать на другие расы. В одно прекрасное утро все построенные нами дворцы растаяли в воздухе. Джинны вернулись обратно в пустыню и построили города и дворцы, в которых теперь живут сами.

Мы добываем вигрин и продаем его всем остальным. Роскошь, которую ты видел у меня во дворце, своим происхождением обязана нашим скважинам и запасам розовой воды. Теперь не эльфы и не гномы, а мы, джинны, диктуем миру свои условия!

Махмуддин гордо посмотрел на Колю, выискивая на его лице признаки восхищения и уважения.

Коля старательно их изобразил:

– Спасибо, я все понял. Но вы не рассказали о четвертой расе, о людях.

Джинн нахмурился:

– Люди! – пробормотал он. – Самая молодая и неразвитая раса. Они находятся в полудиком состоянии. Ни магии, ни науки, ни денег. Годятся лишь для того, чтобы снабжать нас продовольствием.

Увидев вытянувшееся Колино лицо, джинн поправился:

– Нет, ты не думай, они вовсе не дикари. До вашего уровня им, конечно, далеко, но они живут в городах, у них вполне цивилизованное общество. Они знакомы с элементарными науками. Мы с ними торгуем и всячески помогаем развиваться. Особенно серьезно этим занимаются эльфы. Их этические нормы настолько высоки, что они не могут допустить страданий других живых существ. Эльфы заботливо опекают людей, и скоро, я думаю, люди смогут подняться до уровня полноценных партнеров среди рас нашего мира.

Коля скомкано поблагодарил джинна и отошел к своей лежанке. Как любой россиянин, он умел видеть сквозь узоры расплывчатых, политкоректных фраз.

Итак, статус людей в этом мире крайне низок, и это следует учитывать там, в столице. Во все времена, во всех мирах жители столиц с пренебрежением относятся к приезжим. Неважно откуда ты приехал – в их городе ты всего лишь провинциал, не заслуживающий уважения. А он ко всему еще и человек, то есть, самый презираемый сорт.

– Как все неудачно складывается, – подумал Коля. – Теперь вся надежда на джинна.

На ночь путники не стали останавливаться. У руля встал ифрит, а джинн с Колей уснули прямо посередине ковра. Землянин постарался устроиться с наветренной стороны от джинна, который перед сном решил снова покурить свой кальян.

Рано утром на горизонте путники увидели столицу. Город стремительно надвигался. Уставший ковер, почувствовав конец путешествия, напрягал все силы. Через полчаса он опустился перед городскими воротами.

Полеты над городом категорически запрещены, – пояснил джинн Коле. – Дальше пойдем пешком.

Махмуддин посопел и достал из-за пазухи кулон-переводчик, точно такой же, как и его собственный.

Надень его и носи не снимая. Теперь ты сможешь понимать всех окружающих и разговаривать с ними.

О, уважаемый! Твоя щедрость… – начал было Коля хорошо усвоенные слова благодарности.

Но джинн перебил его:

Поблагодаришь вечером. Это – часть нашей сделки. Надо же тебе как-то общаться с окружающим миром. – Махмуддин посопел еще немного, было видно, что ему очень не хочется расставаться с дорогой вещью.

Не беспокойтесь, Махмуддин. Когда я буду улетатьотсюда, я верну ее вам обратно.

Чело джинна просветлело.

Ну, это когда еще будет, – пробормотал он. Но было видно, что джинн остался доволен Колиным обещанием. Джинн критически оглядел Колю с ног до головы, чтобы убедиться что тот не компрометирует его знатную личность. Осмотром остался доволен.

Теперь им предстояло пройти сквозь ворота. Они уже были открыты. По краям стояли бдительные ифриты. Они без труда определили высокий статус Махмуддина и не стали ничего выяснять, а сразу проводили его в караульное помещение. Джинн пробыл там довольно долго.

В это время оба джинновых ифрита под руководством бритоносого разгрузили первый ковер и принялись его собирать. Коля с интересом наблюдал за ними. Ифриты не скатали его в рулон, как предполагал Коля, а просто сложили пополам. Затем еще раз, и еще раз.

Коля смотрел, все больше и больше удивляясь. Ифриты продолжали складывать ковер пополам, хотя казалось, это уже невозможно. В результате у них получился сверток, объемом с человеческую голову, не больше.

Затем они принялись за багаж, и стали укладывать его в небольшой мешок. Мешок принимал в себя вещи одну за одной, не увеличиваясь в размерах. Каким-то чудесным образом, туда поместились даже самые громоздкие предметы, которые явно должны были занять больше места, чем весь внутренний объем мешка. Покончив с багажом, ифриты умудрились засунуть в мешок и оба сложенных ковра. Затем встали рядом, ожидая хозяина.

Джинн появился в компании начальника стражи. Почтенный вояка был одет с такой же роскошью, как и Махмуддин-аглай. Из-под парчового халата выпирал необъятных размеров живот. Золотой пояс с саблей не мог самостоятельно удерживаться на выпуклости живота, поэтому его поддерживали еще пара ремней переброшенных через плечи. В целом конструкция образовывала нечто среднее между офицерской портупеей и брючными подтяжками.

Начальника стражи сопровождали двое помощников. Они тоже были джиннами, а не ифритами. Но, в отличие от своего начальника и джинна Махмуддина, не имели таких животов, и в своих военных форменных халатах выглядели далеко не так импозантно. Один из стражников нес коловорот, второй тащил огромную флягу, по объему подходившую, скорее, под категорию канистры. Не говоря ни слова, под бдительным присмотром начальства, они проделали внизу бочки отверстие, вставили заранее приготовленный кран, и наполнили канистру. Потом также молча вернулись в караулку.

Начальник стражи цветисто поздравил Махмуддина с прибытием в город, наговорил кучу любезностей и, наконец, тоже ушел. Дорога в город была свободна.

Махмуддин подал знак слугам. Дворецкий легко подхватил мешок с багажом, не оглядываясь, быстро прошел сквозь арку ворот и тут же скрылся в лабиринте узеньких улочек. Ифриты взвалили на плечи по бочке и потрусили следом, не испытывая, казалось, никаких неудобств оттого, что каждый тащил на себе бочку в два раза больше него самого.

Джинн взял Колю под руку, и они неспешно вошли в город.

– Какой все-таки мерзавец, этот начальник стражи, – доаерительно сообщил Махмуддин. – Договорились, что он получит флягу вигрина в качестве платы за вход в город. Все вроде бы по закону. Но ты видел его флягу? А что поделаешь, я ведь еще не вернулся ко двору. А с такими личностями можно спорить, только имея соответствующее положение. Нет, но каков нахал. Это у него называется одна фляга!

Несмотря на ворчание, джинн сиял от восторга. Он был счастлив вновь оказаться в городе, а ругался просто потому, что так положено. Коля также с интересом оглядывался вокруг. Город в целом производил приятное впечатление, хотя и не мог похвастаться архитектурными изысками. Невысокие глиняные дома по восточному обычаю прятались за дувалами, показывая улице лишь глухие стены. Узкая улица была тщательно выметена, по ее краям текли неглубокие арыки с чистой водой.

Прохожие делились на две категории. Подавляющее большинство составляли откровенные оборванцы в ношенных заплатанных халатах, перехваченных на поясе простыми веревочками. Ни о золотых украшениях, ни о драгоценностях и речи быть не могло. Не было даже мало-мальски заслуживающих упоминания животов. Владельцы старых халатов были худы, как щепки.

Тем не менее это были все те же джинны – огромные крючковатые носы, поросшие шерстью, раскосые глаза и небольшие рожки не оставляли сомнений в их расовой принадлежности.

Сколько Коля не приглядывался, он видел либо толстых богатеев в роскошной одежде с золотыми украшениями, либо откровенных бедняков. Никаких признаков среднего класса не наблюдалось. Это показалось Коле странным. Его небогатых знаний в области политической экономии хватало на то, чтобы понимать, что показателем экономического процветания страны является наличие именно этой категория населения.

Здесь следует отметить, что несмотря на нищенскую зарплату и невыносимые бытовые условия, традиционные для российских космонавтов-бюджетников, Коля всегда причислял себя именно к среднему классу. Поэтому на новых планетах он первым делом искал равных себе по социальному статусу. Здесь же таких не было в принципе.

– Однако, сколько здесь бедняков! – не выдержал он.

– А как ты хотел? Джинны испокон веков делятся на богатых благородных владык, подобных мне, и прочих, не заслуживающих права на роскошную жизнь. Разве может быть иначе?

– Ну, в общем-то, я знаю немало планет, где все население живет примерно одинаково.

– Ты еще скажи, что там у всех все есть, – недоверчиво усмехнулся джинн.

– Как вам сказать, примерно так и обстоит дело.

– Ты смеешься надо мной, Коля, – проворчал Махмуддин. – Так не бывает, и быть не может. Потому, что всех много, а всего мало. Это же так просто.

Коля решил не ввязываться в экономический спор.

– Тогда объясните мне, как это устроено у вас.

Махмуддин вновь принял важный вид и начал покровительственным тоном:

– Какой ты непонятливый. Я же объяснял тебе основы устройства мира. Единственно верный порядок вещей состоит в том, что джинны могут быть либо бедными, либо богатыми. Третьего не дано.

Коля почесал затылок. Он вспомнил слова джинна о четырех составляющих их мира. «Ну-ка, как он выкрутится на этот раз?» – подумал Коля и спросил:

– Уважаемый, помнится, вы говорили, что все на свете имеет четыре стороны. Здесь же я пока вижу только два варианта: бедные и богатые. А как же насчет двух остальных сторон?

Джинн неожиданно расплылся в улыбке:

– Молодец, Коля, ты запомнил мои уроки. Конечно же, наше общество состоит из четырех частей. Первая – благородные богатые джинны с животами. Вторая – безродные бедняки. Две остальные составляющие нашего общества – это ифриты и джиннессы.

– Понятно, – кивнул Коля. – Пусть так. Но, допустим, кто-то из бедняков откроет свое дело и станет хорошо зарабатвать. Он ведь, в конце концов, тоже может стать богатым благородным джинном? И даже отрастить себе живот.

– Это не так просто. Благородными джинны становятся от рождения. Джинн низкого происхождения, конечно, может разбогатеть. Ты встретишь здесь немало богатых лавочников. Некоторые даже смогли отрастить вполне приличные животы. Но они по-прежнему лишь низкорожденные, – просто богатые и толстые. Они лишены способностей, которыми обладают истинные благородные джинны. Даже срок их жизни останется прежним, очень коротким, почти как у людей.

Пройдя пару кварталов, Махмуддин и Коля оказались в другой части города. Улицы по-прежнему оставались узкими и кривыми, но за заборами виднелись сады, в которых прятались большие роскошно отделанные особняки.

– Ну вот, мы почти пришли, – сказал джинн. – В этой части города живут благородные джинны. Здесь стоит и мой дом.

Коля завертел головой.

– Где же он?

– Чуть дальше.

← пред. | оглавление | след. →