Кодекс джиннов — глава 5

← пред. | оглавление | след. →

Коля открыл глаза и ту же закрыл их снова. Потом собрался с духом и потихоньку приоткрыл один глаз. Так и есть – над ним склонилась оскаленная пасть.

– Ох! – только и смог выдавить из себя Ночкин.

Жуткая пасть отодвинулась и превратилась в улыбающегося ифрита. Он стоял на коленях возле Коли и менял ему холодную влажную губку на голове. Сам землянин лежал на спине на невысокой лежанке, роскошно убранной толстыми мягкими коврами. Ифрит ласково смотрел на Колю. Его дыхание по запаху напоминало нашатырный спирт. Видимо, именно это, а не холодная примочка, и вернуло космонавта к жизни.

– Ну все, все, – махнул ему Коля, – отодвинься пожалуйста, пока я совсем не отбросил коньки.

Ифрит заворчал и поднялся. Он придал, насколько получилось, своей морде почтительное выражение, низко поклонился и, пятясь спиной, вышел из комнаты. Коля остался один. Он лежал в небольшой, но богато убранной комнате. Стояла ночь. В открытое окно светила розовая луна. Где-то рядом с ней висела и другая, голубая. Ее светло-голубые лучи, сливаясь с мягким розовым светом подруги, создавали совершенно очаровательное, волшебное освещение в комнате.

Коля поднялся и вышел на балкон. Его окатил поток прохладного ночного воздуха. Внизу, насколько хватало взгляда, расстилалась пустыня. Комната выходила на внешнюю сторону дворца, и Коля не видел ни других построек, ни деревьев. Свет лун освещал гребни барханов и наполнял таинственным полумраком ложбины между ними. На освещенных местах песок искрился и переливался, как драгоценные камни. Днем яростное солнце заглушало этот блеск, а вот в ночном освещении песок сверкал, как свежевыпавший снег.

По невольной ассоциации космонавт вспомнил Россию, свежие морозные зимние дни, когда снег вот так же искрится под солнцем, притворяясь россыпью чистейших алмазов. «Когда-то я еще попаду туда», – мысленно вздохнул Коля. Нехорошее предчувствие сжало сердце.

Он постоял так несколько минут, любуясь пустыней и собираясь с мыслями. «Ну-с, –сказал он себе, – давай вспоминать: где я и что со мной приключилось. Итак. Я потерпел аварию при посадке на планету – это минус. Однако, я выжил в катастрофе – это плюс. Свой шаттл я безвозвратно потерял – опять минус. Зато не погиб в пустыне – снова плюс. Вместо этого я очутился в гостях у джинна. Он меня приютил, накормил и спать уложил. Это уже большой плюс. Что еще? Ах да. Самое главное! – Коля вспомнил объяснения джинна о мире, в котором он оказался, и вздохнул – а вот это уже очень большой минус…».

Мало того, что здешний мир населяют немыслимые существа, наделенные способностями, о которых Коля даже не мечтал. Главное в том, что основные физические законы этого мира отличаются от привычных землянину. Космонавт задумчиво почесал в затылке: «Ну да, здесь все устроено совсем по-другому. Здесь действуют иные, непонятные ему физические законы, не совпадающие с земными».

Теоретически земная наука такого не отрицала. Взять хотя бы теорию многообразий, согласно которой в отдельных частях вселенной существуют области с иными физическими законами. Эти миры могут отличаться от нашего в отдельных мелочах, таких, как значение физических констант. А могут быть и совершенно непохожи на наш.

Курсанты любили этот предмет. Чего только они не выдумывали на семинарах. Мир, в котором гравитация не подчиняется ньютоновским законам и ядро весом в десять килограммов падает в десять раз быстрее килограммового кирпича; мир, где сумма углов треугольника не обязательно равнялась ста восьмидесяти градусам; или мир где скорость света значительно выше или ниже, чем в нашем мире. Самая зубодробительная математика начиналась в мирах, где скорость света не является постоянной.

Вспомнил Коля и собственную гипотезу – плоский мир, диск размером с небольшую планету, который покоился на трех огромный слонах. Те в свою очередь стояли на спине огромной черепахи, а она плыла в бесконечном космосе, питаясь светом звезд, и ни капельки не беспокоилась о том, что несет на себе целый мир.

Людей этого мира, точно также, нисколько не беспокоил тот факт, что они плывут через вселенную на спине черепахи. Они рождались, влюблялись, женились и изменяли супругам, работали и воевали, воровали и строили. Обманывали покупателей или занимались политикой, что, впрочем, одно и тоже. И в конце концов умирали, вне зависимости от того, какого успеха они добились, предаваясь всем вышеперечисленным занятиям.

Студенты, помнится, живо отреагировали и стали предлагать всевозможные дополнения. Они населили этот мир не только людьми, но и всеми известными фольклорными персонажами: троллями, гномами и даже ведьмами. Преподаватель, однако, быстро пресек полет фантазии, объявив это вздорной беллетристикой, недостойной серьезного научного исследования, и заставил курсантов вернуться к скучным моделям, которые зато содержали в себе много математики.

«Да, – сказал себе Коля, – похоже, что я как раз и попал в такой пузырь с иными физическими свойствами». Более того, этот мир, судя по всему, реализует наши собственные представления о природе, какими они были в средние века. И населяют этот мир, кроме людей, сказочные персонажи, тоже, когда-то выдуманные людьми. Вот вам и бесполезная беллетристика. Впервые человек попал в область пространства с другими физическими законами, и на тебе – они основаны на самых ранних представлениях человечества об окружающем мире. Есть над чем задуматься.

Но об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас необходимо разобраться, почему произошла авария при посадке. Или, как недавно выразился уважаемый Махмуддин-аглай, куда подевались эти маленькие частицы внутри радиоактивного реакторного топлива?

Теория многообразий утверждает следующее: во Вселенной существует бесчисленное количество областей с различными физическими законами. Однако они не могут соприкасаться, иначе уничтожили бы друг друга и в конечном счете саму вселенную. Между этими мирами расположены некие граничные области или области перехода. Это место, где свойства одного мира постепенно переходят в свойства другого.

В граничных областях происходят сложные, порой непостижимые явления. Для того, чтобы материальный предмет из одного мира смог существовать в другом, он должен измениться таким образом, чтобы уложиться в картину нового мира. Например, если обычный автомобиль въедет в область пространства, где число «пи» ровно трем, без знаменитого бесконечного хвоста цифр после запятой, то его неизбежно перекорежит. И если потом снять с его колеса покрышку, разрезать поперек, вытянуть в длину и измерить, то это число будет в точности равно диаметру колеса, умноженному на три.

По крайней мере так гласила теория, которую читали в космической академии. Подробностей и, конечно же, самого математического обоснования Коля не помнил. Он слушал лекции, как захватывающий космический боевик, фантазировал и изобретал новые миры, не похожие на Землю. А математические выкладки потом просто списал на экзамене.

Теперь космонавт столкнулся с таким явлением не в теории, а на практике. Размеры области пространства с иными свойствами, очевидно, совпадают с диаметром планеты, а ее граница проходит по верхнему краю атмосферы. Именно там радиоактивный плутоний превратился в свинец, полностью лишив корабль источников энергии.

Граничный слой, защищая законы своего мира, изменил реакторное топливо и трансформировал его в другой, нерадиоактивный металл. И теперь в реакторах лежат бруски простого свинца. Более того, этот свинец представляет собой не что иное, как смесь из четырех природных стихий, скрепленную первородной энергией, как положено в этом мире. Вот так.

Коля потряс головой, как бы укладывая мысли в нужном порядке. Хорошо, примем это как свершившийся факт. Ну, а бортовой компьютер? А все электрические приборы шаттла? Почему они не превратились в такие же неактивные болванки, при прохождении через граничную область? Ведь их функционирование основано на электрическом токе, которого в этом мире вроде быть не должно. А память компьютера работает на молекулярном уровне. И все это работало. По крайней мере до тех пор, пока щаттл не зарылся в бархан.

Значит что?

Коля взволнованно зашагал взад и вперед по балкону. А это значит вот что. Напрашивается, по крайней мере, два вывода. Первый – джинн Махмуддин, при всей своей образованности, знает далеко не все о своем мире. Здесь существуют природные явления, о которых он и не подозревает. Например, электричество, или его местный аналог.

Второй вывод – некоторые предметы и вещества могут проникать через граничную область, сохраняя при этом свои свойства. Вся корабельная электроника благополучно проникла в новый мир без изменений и продолжала функционировать до последнего момента. Да и сам Коля, судя по ощущениям, не изменился.

Объяснение этому искать бесполезно. Возможно, сыграла свою роль высокая скорость шаттла при прохождении граничного слоя. А возможно, радиоактивный плутоний отвлек на себя всю силу изменений, и прочая мелочь проскользнула в неизмененном виде. Неважно. Главное здесь то, что аварийное снаряжение, может быть, по-прежнему работает. Отлично, значит не все еще потеряно. Вот мы сейчас и проверим.

Коля повернулся и быстрыми шагами вернулся в комнату. Его комбинезон аккуратно висел на вешалке в изголовье кровати. Путаясь в складках роскошного халата, в который Колю облачили днем после бани, он стал извлекать содержимое карманов комбинезона.

То ли джинн Махмуддин и его ифрит не отличались любопытством, то ли строго соблюдали законы гостеприимства, но так или иначе, все вещи были на своих местах. Первым делом космонавт схватил бластер. С замиранием сердца он взглянул на индикаторную панель. На ней горел желтый огонек, означавший, что оружие исправно, заряжено и стоит на предохранителе. Зарядный аккумулятор был полон.

Ну вот, жить стало лучше, жить стало веселее. Сейчас мы тебя попробуем. Коля снял оружие с предохранителя. Желтая лампочка сменилась веселым зеленым огоньком готовности. Коля направил ствол на стоящий в противоположном углу комнаты большой серебряный кувшин и нажал на спуск. Как обычно, раздался негромкий свист и от бластера к кувшину протянулась тончайшая нить нестерпимо яркого света. Он осветил комнату и через мгновение исчез. Когда глаза снова привыкли к полумраку, землянин увидел вместо кувшина на столике застывшую лужицу серебра. Из под нее вырывался легкий дымок – это тлела обожженная столешница.

«Отлично, просто замечательно, – подумал Коля. – Я прав: аварийный комплект продолжает работать и в этом странном мире. Прекрасно. Прежде всего, мы спрячем подальше бластер, незачем кому-то о нем знать вообще. А теперь посмотрим, что у нас с сигналом SOS. Главная задача на сегодня – встретиться с теми людьми, кто его подавал, со своими. В каком бы положении они ни были, надо пробраться к ним. Вместе мы что-нибудь придумаем. В конце концов, мой корабль по-прежнему находится на орбите вокруг планеты и будет там крутиться, пока не дождется своего капитана».

Коля достал коммуникатор. Сигнал SOS прозвучал сразу же, как только прибор включился. Он шел на всех частотах, сильный немодулированный сигнал, будто кто-то колотил кулаком по эфиру. Но направление коммуникатор указывал четко и даже смог приблизительно посчитать расстояние. Пешком туда не добраться.

«Ладно, это уже другая проблема. Самое главное, что я жив, благополучно приземлился и на первое время вполне прилично устроен. Дальше будет видно», – Коля разделся, забрался в свою роскошную, но не слишком удобную постель и тут же уснул.

Утром Коля был как огурчик. Ифрит принес таз с водой, и землянин, умываясь, подивился резкому контрасту местной жизни. Серебреный тазик для омовения, украшенный филигранной чеканкой – это пожалуйста. А вот провести во дворце водопровод и канализацию – до такого местная техническая мысль не доросла. Пришлось умываться таким патриархальным способом.

Ифрит подождал, пока Коля приведет себя в порядок и жестом пригласил следовать за собой. По длинному переходу они прошли в уже знакомую столовую. Джинн сидел по-турецки перед ковром, уставленным блюдами с едой. «М-да, – подумал Коля, – при такой диете немудрено отрастить живот».

Махмуддин сделал гостю приглашающий жест, а сам продолжил прерванный завтрак. При этом он пояснил:

– Джинны должны хорошо кушать. Это главное правило нашей жизни. – Махмуддин любовно погладил себя по объемному животу. – Не так-то просто было вырастить его. И теперь я слежу, чтобы он ни в коем случае не уменьшился.

Коля уселся, подвернув, как джинн, под себя ноги и присоединился к завтраку.

– А вот в моем мире, – решил он продолжить застольную беседу, – врачи считают лишний вес вредным для здоровья.

Джинн покачал головой:

– Твои врачи имели в виду людей?

– Да, конечно. А что, есть разница?

Махмуддин усмехнулся:

– Разница огромная. Живот джинна – залог его долголетия. В этой штуке, – он снова похлопал себя по животу, – заключается все: здоровье, долгая жизнь, способность к магии. Джинн без живота – жалкое потерянное существо, не способное ни на что и приговоренное к скорой смерти.

Махмутддин прервался, чтобы проглотить кусок жареного мяса, которого Коле хватило бы на обед.

– Я даже не могу представить себе, что когда-нибудь похудею. Это же верная смерть!

Коля засмущался

– Э-э, уважаемый, вы кушайте, кушайте, не отвлекайтесь.

Дальше завтрак проходил почти в полном молчании. Джинн, похоже, и вправду испугался, что может похудеть, и ел, как верблюд, которого предупредили, что через час он отправится на покорение Северного полюса, пешком и без припасов.

Наконец, джинн остановился. Он вытер пот со лба, прислушался к внутренним ощущениям и сообщил, что теперь все в порядке. Ифрит-дворецкий убрал со стола и принес кальян. Умиротворенный хозяин закурил. Коля воспользовался случаем, чтобы вернуться к интересовавшей его теме.

– Уважаемый Мамуддин-аглай! Если вас не затруднит, расскажите мне о вашем мире.

Джинн поцокал языком:

– Вообще-то мне пора на прогулку. Режим нарушать нельзя. Но несколько минут я тебе могу выделить. Что тебя интересует в первую очередь?

– Вигрин. Та вишневая жидкость во фляге, при помощи которой вы создали брусок железа. Что же это такое?

Махмуддин глубоко затянулся дымом:

– Вигрин, – начал он, – как и прочие вещества, сам по себе является лишь сочетанием стихий. Но он в своем роде уникален. Искусственно его создать невозможно. Тут работает фундаментальный закон природы. Для того чтобы создать, скажем, один грамм вигрина, необходимо потратить энергию, заключенную в ста граммах. Однако именно поэтому мы можем использовать вигрин в наших превращениях. В нем сконцентрирован огромный запас избыточной энергии. Разрушая вигрин, мы высвобождаем эту энергию.

Коля понимающе кивнул:

– Кажется, я начинаю понимать. Энергию, заключенную внутри вигрина, можно использовать не только для соединения стихий, но и в других целях. Например, для того, чтобы оживить и заставить летать ваши ковры-самолеты. Я прав?

Джинн согласился:

– Ковры-самолеты и многое другое. Все это ты увидишь позже. Но, в принципе, ты прав. Вся сегодняшняя экономика держится на вигрине. Все расы, в той или иной степени, используют вигрин для своих целей. Без него наша цивилизация просто рухнет.

– Но где вы его берете? Наверное, это сложный процесс, и вигрин стоит безумно дорого? Я заметил, что вы очень бережно обращаетесь со своей фляжкой.

Махмуддин самодовольно ухмыльнулся:

– Это наш секрет. Скажу только, что мы, джинны, умеем его добывать, а в нашей пустыне имеется достаточное количеством природного сырья.

Джинн взглянул в окно:

– Ну все, Коля, мне пора на прогулку. Если хочешь, можешь присоединиться ко мне либо подождать во внутреннем дворике у бассейна.

Космонавт вспомнил вчерашний полет под палящим солнцем над однообразным песком пустыни, подумал и выбрал второе. Но предварительно проводил хозяина до выхода, дождался, пока тот не устроился на ковре и не улетел.

Коля даже помахал ручкой вслед, но джинн его уже не видел. Сразу же после взлета Махмуддин взялся за кальян, окутался облаком дыма и не замечал ничего вокруг. Джинн курил так же сосредоточенно, как перед этим ел. «Видимо, кальян тоже не просто развлечение», – подумал Коля, но решил оставить эту тему без выяснения, а просто принять к сведению.

Время, пока продолжалась утренняя прогулка хозяина, Коля провел в чудесном внутреннем дворе. От солнца двор защищала беседка из вьющихся стеблей и листьев винограда и каких-то других растений. Космонавт в полном восторге плескался в бассейне, загорал на маленьком пятачке, куда пробивались прямые лучи солнца, нежился в тени на мягкой подстилке. Заботливый ифрит поставил возле него вазу с фруктами и кувшин с вином. Не то чтобы землянину хотелось есть или пить, но само присутствие этих непременных атрибутов роскошной жизни придавали происходящему дополнительный приятный оттенок.

Некоторое время Коля лежал на животе на краю бассейна и кормил кусочками персика золотых рыбок. Затем он перевернулся на спину и принялся смотреть на небо сквозь плотную листву.

– Это рай, – усмехнулся про себя Коля. – На самом деле я разбился при посадке, умер, и теперь я в раю.

Космонавт блаженно потянулся. И вдруг понял, что для полноты картины настоящего райского блаженства, как его понимают на Востоке, не хватает еще какой-то детали. Ну, конечно! Здесь же нет прелестных девственниц, красавиц гурий, которые должны его всячески ублажать!

Коля засмеялся, щелкнул пальцами и громко сказал:

– Какой же это рай. А ну, подать сюда десяток гурий посимпатичнее! Что за безобразие, бравый российский космонавт после героической смерти вынужден коротать свое бессмертие в одиночестве!

В это время послышались тяжелые шаги. Со своим вечным невезением, Коля произнес монолог о гуриях именно в тот момент, когда вернувшийся с прогулки хозяин входил во двор.

– Гурий ему подавай, молокососу, – послышался ворчливый голос джинна. – И где только слов таких неприличных нахватался. Ты, Коля, конечно, мой гость, но есть же рамки приличий. У меня солидный дворец, а не бордель на рыночной площади.

Красный, как рак, Коля вскочил с лежанки:

– Да я пошутил!

– Ну-ну, пошутил он. Дошутишься в один прекрасный день. Ты хоть имеешь представление о том, что десяток гурий с тобой сделают? Даже я, с моим животом, едва справляюсь с тремя за раз. А ведь я берегу здоровье и отправляюсь к гуриям раз в сто лет, не чаще.

Коля решил не продолжать разговор, а нырнул в бассейн и сделал вид, что занят исключительно процессом купания. Когда он вынырнул, джинн сидел на подстилке и лопал фрукты из вазы. Ифрит уже устанавливал рядом непременный кальян.

– Ну, вылезай! Я не сержусь. Давай, поедим фруктов и выпьем вина.

Мокрый Коля послушно вылез из бассейна, завернулся в халат и уселся напротив джинна. Тот неторопливо наполнил пиалы вином. Выпили, закусили фруктами. Стоявший за спиной джинна ифрит тут же налил по второй.

– Скажи мне, это правда, что ваша раса настолько сексуально озабочена, что вы предаетесь блуду по несколько раз в день?

Ошарашенный такой формулировкой, Коля промычал нечто невразумительное.

– Ну, хорошо. Если тебе это необходимо, то я так и быть выпишу из столицы для тебя пару гурий посимпатичнее. Хочешь?

Землянин отрицательно помотал головой. После предупреждения джинна, сцена безудержного разгула с райскими красавицами уже не представлялась ему такой привлекательной.

– Да нет, спасибо. Как-нибудь обойдусь. Просто я подумал, что вам, наверное, скучно здесь жить одному.

По лицу джинна промелькнула неуловимая тень. Он тяжело вздохнул, но тут же взял себя в руки.

– Коля, это моя личная жизнь и тебе не следует в нее вмешиваться. Давай лучше еще выпьем.

Они выпили по второй, и Махмуддин закурил свой кальян, обдав Колю волной зловонного дыма. Никогда не куривший космонавт закашлялся. Джинн сделал вид, что не замечает этого, и продолжал невозмутимо дымить.

Откашлявшись, Коля сказал:

– Уважаемый Мажмуддин-аглай, я вовсе не хотел доставить вам неприятности. Но у нас, наоборот, считается хорошим тоном расспросить собеседника о его жизни и семье. Например, есть ли у вас жена, дети?

Джинн махнул рукой:

– Нет, об этом мне рано думать. Может быть, лет этак через тысячу… – он задумался, что-то подсчитал на пальцах и добавил, – а лучше, через две, я начну думать об этом. Но не сейчас. Как вспомню, сколько проблем у падишаха из-за жен и детей, то сразу понимаю, насколько удобнее жить одному.

– А не скучно, вот так?

Джинн нахмурился и тяжело вздохнул. Эта тема явно тревожила его, но он по-прежнему не хотел ее обсуждать.

– А вот ты и поможешь мне скоротать время. Погостишь у меня, расскажешь о своем мире, о космических полетах. Мы славно проведем время. Давай еще выпьем, и ты станешь рассказывать.

Махмуддин сделал знак, и слуга вновь наполнил пиалы. Вино было вкусным, но крепким. «Таким темпом я долго не продержусь», – подумал Коля, и решил перейти к главному:

– Вот об этом мне и хотелось поговорить с вами, уважаемый. Я очень благодарен вам за гостеприимство, но мне нужно спешить. Я ведь неслучайно приземлился на вашей планете.

И космонавт подробно рассказал джинну о сигнале SOS. Джинн слушал не перебивая. Однако сочувствия Колин рассказ у джинна не вызвал. Обдав собеседника еще одной волной дыма из кальяна, джинн ответил:

И не надейся, что я тебя отпущу. Мне скучно. Погости у меня пару лет, а потом посмотрим.

Пару лет?!

Джинн кивнул:

– Это же совсем недолго.

– Но ведь там люди в беде! – отчаянно вскрикнул Коля.

– Не спеши! Если они до сих пор живы, значит, продержатся и еще. – Джинн задумчиво затянулся дымом. – Но мне что-то не верится в их существование. Я здесь, хоть и оторван от столицы, но по-прежнему в курсе всех новостей. И я не слышал, чтобы где-то приземлялись инопланетяне. Ты – первый.

– Но моя рация постоянно принимает сигнал SOS! Надо обязательно разыскать тех, кто посылает призыв о помощи.

– Что значит «надо», и кому оно надо? – философски переспросил джинн. – Мне, например, это совершенно не нужно. И тебе, по большому счету, тоже. А нужно нам с тобой выпить еще немного вина, покушать фруктов, а потом провести время за приятной беседой.

– Но… – космонавт все еще не мог смириться с мыслью, что он оказался пленником.

– Никаких «но», Коля! – оборвал землянина джинн. Его голос неожиданно стал жестким: – Вспомни, что я спас тебя от смерти. Элементарная справедливость требует, чтобы ты расплатился за это. Я предлагаю тебе весьма приятный способ. Ты будешь жить в моем дворце на правах гостя, кушать и гулять. Взамен я прошу тебя просто беседовать со мной или рассказывать истории. Совсем неплохая сделка.

Махмуддин помолчал и добавил:

– Особенно, если учесть альтернативный вариант, который ждет тебя за стенами этого дворца….

Коля замолчал. Джинн ненавязчиво намекнул, что в случае чего не постесняется выкинуть его умирать в пустыню. Космонавт помолчал, обдумывая свое положение, потом налил полную пиалу вина и залпом выпил.

Джинн, внимательно следивший за Колиными действиями, удовлетворенно кивнул.

– Вот и правильно. Не переживай, я обещаю тщательно соблюдать законы гостеприимства. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Поверь, через некоторое время, ты привыкнешь и сам не захочешь уходить отсюда. Я ведь тоже не всегда жил здесь. Но теперь я привык и мне здесь нравится.

Под влиянием полученного стресса Колины чувства заметно обострились. Он обратил внимание, что, несмотря на общий оптимистический смысл сказанных слов, джинн произнес их не слишком уверенно. Коле показалось, что джинн убеждает не столько его, сколько самого себя. «Что-то здесь нечисто, – подумал землянин, и от этой мысли ему стало легче. – Ничего, подожду немного, а там все выяснится. Похоже, Махмуддину и самому здесь не слишком нравится. А пока не стоит больше сердить хозяина. Кто его знает, рассердится и выкинет меня обратно в пустыню. Он все-таки не человек, надо с этим считаться».

Благоразумно отложив все тревожные мысли на потом, землянин еще раз приложился к пиале и принялся рассказывать джинну космические байки. Джинн оказался великолепным слушателем и Колю понесло. Он вывалил на свежие джинновы уши весь золотой фонд баек российского космофлота. Махмуддин зачарованно слушал.

Только поздно ночью джинн, наконец, отпустил гостя. С непривычки к долгим разговорам Колино горло саднило, а сухой язык напоминал терку для овощей.

← пред. | оглавление | след. →