Программист для Преисподней — глава 15

← Пред. | Оглавление | След. →

У него была своя такса…
За необразованную он накидывал десять крейцеров,
так как исходил из принципа, что простая баба
доставит удовольствия больше, чем образованная дама.

(Я. Гашек, «Похождения Швейка»)

Пора было сделать перерыв. Я поднялся и медленно прошел по комнате. Подошел к бару, взял высокий стакан, поставил на стойку и плеснул на дно виски из большой красивой бутылки. Долил содовой, бросил пару кусочков льда. Отхлебнул, прислушался к ощущениям. Самогон самогоном, сколько бы звездочек на нем ни рисовали. Со стаканом в руке я вернулся к столу.

Некоторое время сидел и размышлял. По рассказам Сергея я представлял себе состав компании несколько иным. Похоже, что Вадим был там чужаком. Как же он у них оказался? Да еще поставил себя так, что Виктор обратился к нему с просьбой о помощи?

– Кстати, – сказал я вслух, – в разговоре у КГБшника промелькнуло что-то насчет связи Вадима с женой Арика. У них что, роман? И ответь мне, пожалуйста, как Вадим вообще оказался в их компании? Похоже, что он там – человек случайный.

– Вы правы, Александр Леонидович, – тут же произнес голос. – Позвольте вам рассказать подробнее.

Компьютер, действительно, рассказал мне все очень подробно, с присущей ему обстоятельностью сделав целый исторический обзор. Про жену Арика – Раечку, – я знал из рассказов Сергея совсем немного. А, между тем, чтобы разобраться в происходящем, пришлось основательно покопаться в ее истории. Картина получилась очень интересная.

Отец Раечки, Владимир Артыбекович Матюхин, работал слесарем на заводе. Зарабатывал не то чтобы очень много, но семье хватало. Понемногу воровал, как и все остальные на заводе. И даже не подозревал, что ворует: он искренне бы обиделся, если б ему сказали об этом. Он просто, как и все, выносил с завода то банку краски или бутыль с растворителем, то электрический выключатель или трансформатор, то еще что-нибудь необходимое для дома. Разве можно осуждать человека, которому понадобился, скажем, моток проволоки, и он взял его на работе?..

Это не считалось воровством. Ведь крали не у соседа, не у конкретного человека. Да и не крали вообще, а попросту выносили. Надо же понимать разницу! К тому же, уважающие себя рабочие никогда не продавали то, что вынесли с завода. Вот получить за вынесенный в кармане дефицитный набор сверл бутылку водки – это пожалуйста. Или пару бутылок местного «бронебойного» вина, разлитого в большие, темного стекла бутыли, в какие во время войны наливали зажигательную смесь. Вино, кстати, имело столь же убойное действие. Бутылка – не плата, бутылка – это уважение.

Мама у Раечки была, что называется, интеллигенткой в первом поколении. Особыми музыкальными данными бог ее не наградил, но все же в молодости она сумела поступить в центральное музыкальное училище. Окончив его, Поленька получила направление в районную музыкальную школу. Ни музыку, ни преподавание она не любила, зато очень ценила само место работы за ее преимущества, как то – короткий рабочий день, один ученик вместо целого класса, как в обычной школе, и другие мелкие, но ощутимые для женщины удобства.

На второй год работы в школе ее выбрали профоргом, и с тех пор она бессменно оставалась на этой должности. Директриса школы ценила Поленьку, которая к тому времени уже превратилась в Полину Степановну. Зная о невысоких профессиональных данных Полины, директриса никогда не требовала от нее выдающихся показателей. Вопросы детского музыкального творчества в школе решались и без нее, а вот сделать так, чтобы зимой всегда были теплые батареи и не дуло в окна, а на праздники все сотрудники получили хороший паек, могла только Полина Степановна.

Внешне Раечкины родители составляли необычную пару. Владимир Артыбекович был невысокий черноволосый и черноглазый мужчина, со смуглой кожей, чуть раскосыми глазами, широкими скулами и выдающимся вперед подбородком. В графе «национальность» в его паспорте стояло «русский». Это было правдой, но лишь отчасти. Русский предок Владимира Артыбековича приехал в Среднюю Азию еще в начале девятнадцатого века и осел в одном из городов под вывеской «Продажа и ремонт скобяных товаров, купец Матюхин из Санкт-Петербурга». Он женился на местной девушке, и с тех пор в его потомках смешалась кровь полудюжины разных национальностей.

Восточные гены, как более сильные, в таких смесях обычно побеждают. Вот и Владимир Артыбекович непосвященному наблюдателю мог показаться типичным представителем коренной национальности. Но местные жители прекрасно ориентировались в подобных вывертах природы: для них Владимир Артыбекович был почти чистокровным русским. Он и фамилию сохранил от предка, бросившего неизвестно уж по какой причине обжитые места в России, и отправившегося устраивать свою жизнь в отдаленную имперскую колонию.

Полина Степановна представляла полную противоположность своему мужу. Она была одного с ним роста, но шире и крупнее, что с возрастом становилось особенно заметно. Полина Степановна была натуральная блондинка с синими глазами, и очень светлой, никогда не загоравшей кожей.

В результате их брака родилась Раечка. Даже если бы ей предложили выбирать из имеющегося в наличии набора генов, она вряд ли выбрала бы более удачное сочетание. От восточных красавиц Раечка унаследовала хрупкую тоненькую фигурку и шелковистую кожу, как бы тронутую легким загаром. К этому добавлялись русые волосы и странные коричнево-зеленые глаза, менявшие цвет в зависимости от освещения, времени дня, а то и просто от настроения их обладательницы. Такое сочетание производило сильное впечатление. Было бы преувеличением назвать Раечку красавицей, но то, что она была привлекательна и эффектна, не отрицал никто.

Кроме внешности, от мамы Раечка унаследовала и музыкальные способности. Убедившись в наличии музыкальных данных у дочери, Полина Степановна успокоилась и больше не переживала за будущее своей дочери. Зная по собственному опыту преимущества этой профессии, она провела дочку по всем этапам подготовки и, в конце концов, Раечка поступила в музыкальное училище. Раечка училась, особенно не напрягаясь и не поражая своим талантом преподавателей. Ненависть к преподаванию музыки, как и к самой музыке, вероятно, также передалась Раечке по наследству. Раечка рассматривала музыкальное искусство только как неприятную необходимость, которая в будущем могла обеспечить ей непыльную работу и приличное существование. В сознании Раечки между музыкальным училищем и строительным техникумом существенной разницы не было. Она училась в ремесленном училище, чтобы приобрести себе профессию, которая потом даст ей возможность не тяжелой работы с кучей всевозможных выгод.

Кроме обучения элитной профессии, музыкальное училище было для большинства учащихся еще и школой жизни. Воспитанницы училища активно постигали жизнь – в основном, ее сексуальный аспект. По уровню нравственности средняя ученица музучилища приближалась к мартовской кошке. Непосредственно музыкальным занятиям ученицы, составляющие абсолютное большинство, отводили не особенно много времени. Большую часть их жизни занимало времяпрепровождение, которое сегодня называется тусовкой, а тогда, по-моему, вообще никак не называлось. Все и так понимали, о чем идет речь.

Нет, у этих вечеринок, конечно, было название. Назывались они, почему-то, конторами. Использовалось это слово всегда с предлогом «на», – видимо, для того, чтобы указать на разницу с обычной конторой, в которой сидят служащие. Говорили примерно так: «Ты пойдешь с нами на контору?». Или: «Я познакомился с ней у Витьки на конторе». К чести Раечки следует отметить, что до самого своего замужества она сумела сохранить девственность. Бывая на многих конторах, она умудрялась обходиться только поцелуйчиками и целомудренным тисканьем, ни разу не позволив кавалеру большего. Что это было – результат строгого воспитания, тонкий расчет для того, чтобы удачно выйти замуж, или просто она поздно созрела как женщина? Трудно сказать. Но фактом остается то, что она стала женщиной только во время первой брачной ночи, к великой гордости Арика.

Поженившись, Раечка и Арик стали жить отдельно от родителей в большом доме, доставшемся Арику по наследству от деда. Первые годы замужней жизни Раечка была счастлива. Впервые у нее появился свой дом. Она хлопотливо обустраивала его, даже заставила мужа сделать непосильный в материальном плане ремонт, после которого целый год они расплачивались с долгами. Зато дом вышел замечательный. В таком не стыдно было принимать гостей. А гости в доме у Арика были частым, даже постоянным явлением.

Компания у Арика сформировалась еще задолго до женитьбы. Его друзья приняли Раечку если и не отчужденно, то, по меньшей мере, настороженно. Ее не считали равной Арику. Вслух никто этого не говорил, – в конце концов, это была его личная жизнь, которую он строил по собственному разумению. Однако все соглашались с тем, что Арик мог бы найти себе более подходящую подругу жизни.

Первое время Раечка относилась к гостям настороженно: она смущалась, чувствовала, что ни по своему образованию, ни по общему уровню развития никак не дотягивает до них. Она комплексовала в кругу начитанных эрудитов, которые составляли основной круг знакомых ее мужа. Раечка старалась не принимать участия в их разговорах, а больше хлопотала на кухне, готовя немудреное угощение, и следила, чтобы всем хватило закусок, и для всех нашлось место. В общем, играла роль хозяйки, не слишком сведущей в делах своего мужа, но уважительно относящейся к его гостям. Она чувствовала к себе настороженное внимание и старалась стать как можно менее заметной.

Со временем положение Раечки укрепилось. Она стала чувствовать себя увереннее, иногда даже посмеиваясь над гостями. Приглядевшись, она заметила, что большинство из них при всей внешней значимости и начитанности, почти не ориентируются в реальной жизни. Они могли часами рассуждать о последних тенденциях в музыке или литературе, а между тем на работе их обходили при повышениях, не давали отпусков в удобное время, лишали премии. Никто из них, даже по настоящему талантливый, не мог похвастаться каким-нибудь реальным достижением в области карьеры. В основном все они занимали не престижные должности, без всякой перспективы дальнейшего роста. Все громкие слова, произносимые вечером в гостях у Арика, так и оставались словами. На следующий день гости-интеллектуалы превращались в неприметных служащих, бессмысленно проводивших рабочие дни за однообразной рутинной работой, без надежды на улучшение собственного положения. В большинстве они жили откровенно бедно, периодически перехватывая друг у друга десятку до зарплаты.

После рождения ребенка мироощущение Раечки резко изменилось. Она решила, что время беспечной веселой молодости безвозвратно уходит, и с этим надо срочно что-то делать. Раньше ей казалось, что все происходящее – лишь прелюдия к другой, более полной и красивой жизни. Но вышло наоборот. Еще немного, и она превратится в обрюзгшую сердитую женщину, обремененную семьей и бесконечными домашними заботами. Эта обычная жизнь пугала Раечку. Меньше всего ей хотелось погружаться в трясину быта, и становиться обычной женой и матерью. Раечка считала, что достойна большего: чего-то яркого и фееричного. Она с ужасом увидела, что драгоценное время потеряно, и сломя голову бросилась наверстывать упущенное.

К этому времени она давно перестала чувствовать себя ущербной в компании гостей. Продолжая играть роль безгласной жены хозяина интеллектуала, она научилась управлять мужем и отдельными гостями. Прагматичная Раечка стала сортировать гостей, отдавая предпочтение тем из них, которые могли пригодиться в плане связей и другой помощи. При Раечке состав гостей стал неуловимо меняться. Костяк компании, конечно же, сохранился. По-прежнему там звучали новые стихи и песни, гремели споры об искусстве и политике. Но стали появляться и другие люди, которые уже не были откровенными бессребрениками, как прежние гости. Их Раечка выискивала самостоятельно, и прикладывала все усилия, чтобы они стали постоянными членами компании. С ними ей было легче, их она понимала полностью и без труда. У них находились свои, более приземленные и конкретные темы для общения. Это были люди, реально смотревшие на жизнь, у них была соответствующая материальная платформа. Многие имели доступ к распределению всевозможных жизненных благ или обладали ценными связями. Это были, как тогда говорили, «полезные знакомства».

Одним из таких гостей стал сотрудник центрального республиканского издательства Вадим Тарпищев. Несмотря на молодой возраст, он уже был членом Союза Писателей республики. В отличие от большинства непризнанных гениев, собиравшихся у Арика, Вадима публиковали. У него вышла тоненькая книжка с какой-то производственной повестью, и говорили, что в плане издательства стоял его первый большой роман. Вадим появился в компании случайно, уже при Раечке. Он заскочил туда с кем-то из общих знакомых и, в принципе, не собирался долго засиживаться. Раечка своим острым чутьем мгновенно оценила ситуацию, и тут же приняла меры к тому, чтобы Вадим пришел еще раз. Вадим пришел снова, потом еще, и стал, наконец, завсегдатаем посиделок.

У Вадима была черта, выгодно отличавшая его от прежних гостей. Он никогда не приходил с пустыми руками. Нет, остальные тоже приносили, что могли, но в этом и заключалась разница. Вадим мог значительно больше. Он приносил Раечке пригласительные билеты на творческие вечера в Союзе Писателей и на закрытые просмотры в Доме Кино. Он доставал дефицитные книги, которых не было в широкой продаже, устраивал подписку на модные журналы. В крайнем случае, он просто приносил что-нибудь вкусненькое, – такое, чего не было ни в магазинах, ни даже на рынке.

Кроме того, Вадим был красив. Красив той сладковато-приторной красотой, моду на которую положили создатели южноамериканских сериалов. Для Раечки этот тип мужчин был неотразим. После первой же встречи с Вадимом она была обречена. Довольно быстро их дружба превратилось в нечто большее. Раечка стала появляться с Вадимом на всех элитных концертах и закрытых вечерах. Она не пропускала ни одного престижного события культурной жизни города, благо – Вадим имел доступ в самые высокие, элитарные круги сообщества профессиональных деятелей культуры. От гостей Арика эти люди отличались тем, что для них искусство было работой и средством для карьерного роста. Здесь не рассуждали о художественных достоинствах новых романов, а деловито подсчитывали, какой гонорар получили их авторы. Здесь спокойно рассуждали о том, какую тему примет художественный совет, а чего следует остерегаться; как надо дать взятку, чтобы организовать персональную выставку. Уточняли к кому лучше обращаться в секретариате по личным вопросам, кто и чем именно может посодействовать, делились опытом выбивания путевок и машин в месткоме. И, разумеется, сплетничали без зазрения совести. В этой среде Раечка чувствовала себя значительно увереннее.

Ее роман с Вадимом развивался стремительно, вовлекая в него всех окружающих. Теперь Раечка выделяла на домашние дела лишь самое минимально необходимое время, освободив все оставшееся для встреч с Вадимом. Эта связь полностью устраивала и Вадима. Ему нравилось, что Раечка смотрела на него снизу вверх, как на высшее существо, выходца из другого, более совершенного мира. Ему было приятно появляться на людях с эффектной молодой женщиной, откровенно в него влюбленной. Особенно Вадим ценил, что Раечка, будучи замужем, никогда не пыталась связать его никакими обязательствами.

О деталях их постельных отношений мой компьютер целомудренно умолчал, хотя и так было ясно, что дорвавшаяся до свободы Раечка и блудливый по натуре Вадим предавались своему греху с превеликим энтузиазмом. У Вадима была отдельная квартира, и Раечка регулярно там бывала. У себя дома она никогда ничего не позволяла Вадиму. Но все друзья и знакомые, конечно же, не сомневались в их отношениях. Исключение, как обычно бывает в таких случаях, составил только сам Арик.

– Остановись, – попросил я.

Наконец-то компьютер добрался до сути дела. Надо будет на будущее иметь в виду его склонность к глубоким и подробным историческим экскурсам, и по возможности укорачивать их. Ну, а пока мне требовалось кое-что уточнить. Я решил задавать более конкретные вопросы, дабы не утонуть в очередной лавине информации.

– Итак, у Раечки был роман с Вадимом. Все об этом знали, кроме мужа, разумеется. И никто ничего не предпринимал. Почему?

– Александр Леонидович, миленький, – взмолился компьютер, – ну, что же тут можно сделать? Молодая девчонка дорвалась до шикарной жизни: красивый любовник, элитное общество, шмотки, презентации. Тут у любой голова кругом пойдет!..

– Ты не философствуй, – оборвал я своего собеседника. – Меня интересует реакция ее друзей. У нее вообще подруги есть?

– Вы сами спросили «почему?», – обиженно ответил компьютер тоном шестиклассника, которого застали за списыванием контрольной, – вот я и стал объяснять. А подруги у нее, конечно, есть. Вот, например, Татьяна, жена Сергея. Они очень близко дружат.

– Отлично. Сделай мне подборку их разговоров на эту тему. И без исторических подробностей!

– Слушаю и повинуюсь.

Вот так уже лучше. Получив конкретное указание, компьютер перестал болтать и просто выполнил мое распоряжение. Танюша, жена Сергея, часто приходила к Раечке днем, когда мужчины были на работе, а дети в садике. Для двух женщин это было самое удобное время для разговоров. Компьютер, естественно, изъявил готовность показать мне их все целиком. Я не собирался слушать бесконечный женский треп, и велел ему продемонстрировать лишь фрагмент, где подруги обсуждали роман Раечки с Вадимом.

На экране тут же появилось изображение. Я увидел спальню в доме Арика. Завернутая в большое махровое полотенце Раечка сидела перед зеркалом, и импортным феном укладывала волосы после душа. Перед ней лежал открытый косметический набор в большой пластиковой коробке, выкрашенной под перламутр. Видно было, что Раечка собирается куда-то, где, по ее собственному выражению, она «должна выглядеть».

Танюша сидела рядом на кровати. Она и начала разговор:

– Райка, что ты делаешь?

– А что я делаю? – вскинулась Раечка, хотя прекрасно понимала, о чем идет речь.

– Крутишь у всех на виду с Вадимом, вот что ты делаешь. Ведь опять к нему собираешься? Не считай нас всех идиотами. Это только твой муж может ни о чем не догадываться.

– Что ты от меня хочешь? Я сижу как пленница в четырех стенах. Дом, ребенок, пеленки и обеды – вот все, что у меня осталось. Могу я себе хоть что-то позволить в этой жизни?..

– Хорошенькое «что-то»: изменять мужу у всех на виду.

– Вот-вот! Значит, если бы я изменяла ему втихомолку, ты бы приняла это как должное и промолчала? Вот она, твоя хваленая супружеская верность. Ты просто боишься Серегу, вот и все.

– Не обижай меня, я не давала тебе таких поводов. Будь твоим мужем Сергей, а не Арик, он бы давно поставил тебя на место.

– Вот я и говорю: ты просто боишься его кулаков. А мне решила читать мораль.

– Я не читаю тебе мораль. Серегу я люблю, и мне никто другой не нужен.

– И я люблю Арика. Ты ничего не понимаешь. Я очень люблю Арика, он замечательный муж, чудесный отец. Ты не представляешь, какие мы с ним родные. Я думаю, что если однажды все ему расскажу, то он меня поймет и не обидится. Просто Вадим, как бы тебе объяснить, это совсем другое. Я с ним живу настоящей жизнью. Это совсем иной мир. Там все по-другому, правильнее, что ли. Он показал и объяснил мне некоторые вещи, о которых я никогда не задумывалась. К примеру, театры. Он водит меня на премьеры, и теперь я просто не могу ходить на обычные спектакли. После премьеры спектакль уже не тот. Смотреть нужно исключительно премьеры. Там совершенно особая атмосфера, это и есть настоящий театр. А все последующие представления – это просто работа. Смотреть их так же неинтересно, как наблюдать за работой токаря у станка. И так во всем. Я не знала, что такое настоящая жизнь. Понимаешь, он открыл для меня целый новый мир, и я теперь стала частью этого мира.

– Это где ты нахваталась подобного? Чем тебе не нравятся друзья Арика? У любого из них мозгов в десять раз больше, чем у Вадима.

– Мозгов у них, говоришь, больше? Да они все просто неудачники. Трепачи и неудачники. И собираются вместе только потому, что им больше некуда деться. Сидят и строят из себя интеллектуальную богему, а самим, извини за прямоту, жопу прикрыть нечем! Ладно – мужики, они неряхи по натуре. А ты посмотри на женщин! Носят какое-то старье, по сто раз приходят к нам в одном и том же платье. Ты на себя взгляни. Что твой муж для тебя сделал? Купил два года назад джинсы на толкучке, и ты в них до сих пор ходишь. И будешь ходить, пока они не порвутся. А потом поставишь незаметную заплатку и продолжишь в них ходить, пока они не развалятся от старости.

– Это нечестно. Ты знаешь, в каком состоянии Сережка. Я бьюсь из последних сил, чтобы вытащить его из депрессии!..

– Ну и сиди с ним. Скоро будешь его кормить с ложечки и подкладывать под него судно. Мужчина должен быть сильным и пробивным. Как Вадим. Он, между прочим, в жизни всего добился самостоятельно. И многого еще добьется.

– А как же Арик?

– Ты не понимаешь. Арика я очень люблю. И никогда его не брошу. Но это совсем другое…

Я остановил воспроизведение и перемотал дальше. Все последующие фрагменты, подготовленные для меня компьютером, не особенно отличались друг от друга. Подруги часто поднимали эту тему. Таня считала, что Раечка должна немедленно прекратить эту связь, а Раечка повторяла, что очень любит Арика, но с Вадимом у нее совершенно другое. Как и следовало ожидать, никаких последствий разговоры не имели. Подруги оставались каждая при своем мнении. Все шло по-прежнему…

← Пред. | Оглавление | След. →